Главная › Новости

Посадка, изменившая советскую авиацию

Опубликовано: 02.09.2018

Мегаслом Грозная советская подлодка Soviet Вoomsday Sub

В августе 1963 года у пассажирского лайнера Ту-124 отказали оба двигателя, и самолет должен был упасть на Ленинград. Но катастрофы не случилось – помог счастливый случай и профессионализм двух летчиков, которые чудом сумели посадить самолет всего в 200 метрах от железного моста, и сохранить жизни всех пассажиров и членов экипажа. Этот уникальный случай вошел в историю авиации, и послужил основой для документального фильма «Иду на Неву», который покажут на канале «МИР» 18 августа в 10.15.

Что же произошло в небе над Ленинградом?

Это был обычный пассажирский рейс из Таллина в Москву на борту Ту-124. О том, что он станет легендарным, тогда его пилоты – Виктор Мостовой и Василий Чеченев – и не догадывались. Что же произошло? Об этом подробно рассказывают очевидцы событий и внуки пилотов, Максим Мостовой и Даниил Чеченев, которые услышали историю из первых уст.

Вначале все шло как обычно: пассажиры заняли свои места, стюардессы стали разносить леденцы, экипаж готовился к взлету. Лайнер набрал высоту, и вдруг пилоты услышали глухой удар. Оказалось, что передняя «нога» шасси отказалась складываться. Она болталась под фюзеляжем, как будто ей перебили нерв. По инструкции, самолет с такой проблемой должен вернуться в аэропорт вылета и приземлиться там. Но в Таллине – густой утренний туман, садиться нельзя. Борт перенаправили в ближайший город с летной погодой – Ленинград. Тогда еще в нем не построили «Пулково», и его аэропорт назывался «Шоссейная».

Лететь от Таллина до Ленинграда около часа. Командиру экипажа приходит с земли указание попытаться решить проблему силами и средствами, имеющимися на борту. Сил было – пять летчиков и двое стюардов.Было решено попытаться «отщелкнуть» стойку шасси обратно, чтобы «нога» встала на место, при помощи металлической штанги, на которой в салоне висела одежда. К сожалению, этот маневр не удался.

По словам инженера тренажера самолета ТУ-134 Александра Самарина, в данном случае была достаточно высокая вероятность катастрофы. «Это нештатная ситуация, никто это не отрабатывал. Это должна быть филигранная техника. И самая страшная опасность – это возникновение пожара. Представляете, самолет – это летающий, наполненный керосином танкер. И любая искра, попадая в разгерметизированный бак, приводит к погребальному костру. Сгорит все моментально. Самолет горит порядка трех минут. Дотла», – говорит Самарин.

Чтобы минимизировать опасность пожара, машина должна максимально выработать горючее. Поэтому командир Мостовой начал облет города по так называемой «большой коробочке». Самолет был хорошо виден горожанам – он шел под нижней кромкой облаков на высоте всего 500 метров. Многие тогда подумали, что идут съемки фильма.

Семь тревожных кругов над городом и копченый угорь

Лайнер сделал семь кругов над городом. Мостовой, чтобы не вызвать паники на борту, не сообщил пассажирам об аварии со стойкой. Он планировал в полдень благополучно сесть в «Шоссейной». Впрочем, мыслей о другом исходе командир себе позволить не может. В салоне было спокойно, многие спали. Затянувшийся полет стюардесса Александра Александрова как могла объясняла тем, кто беспокоился. Было у нее и стюарда Виктора Харченко и еще одно задание от командира. Дело в том, что из Таллина в Москву в переднем багажнике везли 20 ящиков копченого угря. Сейчас мы можем только предполагать, кому в столице СССР предназначался деликатес. Так вот все время полета бортпроводники переносили ящики с рыбой в хвост самолета, чтобы облегчить носовую часть при посадке. К сожалению, «отжать» замок стойки шасси не удалось – в «Шоссейной» ждали пожарные и машины скорой помощи.

После седьмого круга диспетчер рекомендовал командиру идти на посадку. Но тот решил зайти еще на один круг, так как топливо еще оставалось. Но вдруг двигатель самолета сбился с ритма, «чихнул» и заглох. Давление топлива упало. До  посадочной полосы оставалось еще более 20 километров. Но неприятности на этом не закончились. Спустя некоторое время упало давление и в правом двигателе. Турбина вращалась все медленнее. Через несколько минут ее обороты упали до нуля. Связь оборвалась. Терпящий бедствие лайнер находился рядом с Дворцовой площадью, почти над Исаакиевским собором. То, что случилось потом, многие до сих пор считают чудом. Но точнее назвать это уникальным пилотским мастерством и блестящей летной интуицией.

Одна секунда, которая решила все

Мостовой приказал экипажу перебраться в хвост самолета. В кабине остались только он и второй пилот Василий Чеченев. Мостовому – 30, Чеченеву – 34, до «Аэрофлота» он служил в военной авиации. И в почти безвыходной ситуации Чеченев предложил посадить самолет на воду. Мостовой передал ему управление.

В руках Василия Чеченева ТУ-124 прервал снижение, довернул до Невы, перешел в планирование. Самолет дотянул до середины реки. На высоте всего 90 метров чуть не задел арку Большеохтинского моста. За мостом машина опять «провалилась», надо было выровнять. Перед посадкой крайне необходима скорость. По какой-то причине Чеченев и Мостовой нарушили инструкцию и не убрали стойки шасси. Оказалось, неубранные шасси ТУ-124 сработали как тормоза, самолет превратился на короткое время в глиссер, потом уже шасси сломались и отлетели, как спички, но успели все-таки снизить скорость движения по Неве. ТУ-124 остановился в 200 метрах от опор Железнодорожного моста. С момента остановки двигателей прошло 14 секунд. Учитывая скорость – если бы секунд было не 14, а 15 – самолет врезался бы в опору.

Как говорит инструктор тренажера самолета ТУ-134 Игорь Рублев, получился эффект глиссера. «Сажал он с плюхом. С большим углом атаки, так скажем, то есть с высоко задранным носом. И в данный момент русский авось помог. Вот этот маневр был рассчитан удачно. Что самолет сел между мостами, прошел. Навстречу еще и буксир попался. Ну, повезло!»», – считает инструктор.

В нужное время, в нужном месте

Действительно, кроме мастерства пилотов самолет спасло еще и везение. Тем солнечным утром небольшой буксир БП-10 с командой из четырех человек как обычно в девять часов взял плот в районе поселка Рыбацкий и повел его на деревообрабатывающую фабрику к Турухтанным островам. Командовал буксиром 23-летний капитан-дублер Юрий Поршин. 

«Подходим к Финляндскому мосту, вдруг смотрим, навстречу нам самолет. Все ниже и ниже, мы посмотрели с механиком – что-то тут неладное. Только наш плот прошел мост, и за нашим плотом самолет упал в воду. Я бросил плот и подошел к самолету. Я подошел посередине аккуратненько, открыли дверь, я говорю: “Что у вас самое крепкое, за что можно подать буксир?” Мне там командир сказал: “У нас две рулевые колонки”. Я отошел, подошел кормой к носу самолета аккуратненько, подал буксир, взял, когда они все это закрепили в буксир, отбуксировал его. На правом берегу тогда был плотовый рейд деревообрабатывающего комбината, и получилось так, что левое крыло как раз подошло под плот и самолет вплотную стал к плотам. Получилосб как естественный трап. Самолет я оттащил туда под Финляндский мост, привязал его там к берегу и со спокойной совестью побежал догонять свой плот», – рассказывает Юрий Викторович.

Позже за этот поступок Юрия Поршина наградили именными часами, сам он в своем поступке не видит ничего особенного.

«А чего тут страшного? Рядовая работа – ничего тут страшного нет. Понимаете, это дело случая. Им просто, я считаю, как бы свыше повезло. Я оказался в нужном месте в нужное время», – говорит он.

Комментарии свидетелей происшествия

Сохранилась одна из немногих фотографий того дня. Ее сделал Юрий Туйск. В 1963 году он – молодой геолог – утром сидел дома на проспекте Шаумяна.

Падение Ту-124 он тоже помнит очень ярко: «Я спокойно сижу, пью чай, и вдруг слышу издалека шум самолетных винтов. Он быстро нарастает. Буквально через несколько секунд прямо над моим домом проносится самолет. Я выбежал во двор – смотрю, народ бежит по Гранитной улице прямо к Неве. Я тоже побежал, и когда оказался на берегу, то глазам не поверил: прямо по Неве плавал пассажирский самолет!».

Юрий Туйск потом еще несколько дней подряд возвращался на берег, чтобы сделать снимки. Но вскоре место происшествия оцепила милиция, они там работали с сотрудниками КГБ, а все любительские пленки доставали из фотоаппаратов и засвечивали.

Разбор полета

О том, что произошло после полета и о судьбе летчиков, прежде всего профессиональной, почти ничего не было известно. Лишь сейчас, спустя 55 лет после события, журналистам телеканала «Мир» удалось получить доступ к документам, хранящимся в Российском государственном архиве экономики. Это – Протокол №31 Заседания Коллегии Главного управления гражданского воздушного флота при Совете Министров СССР от 26 августа 1963 года. Коллегия собралась меньше чем через неделю после авиапроисшествия: 18 членов коллегии и 7 членов экипажа. Председатель – генерал-полковник авиации Г.С. Счетчиков. Стенографический отчет заседания – 21 лист. 

Оказалось, что причиной поломки передней стойки шасси был заводской дефект болта. Болт просто выскочил из крепления во время разбега по полосе. Его потом нашли на летном поле. Более того, оказалось, что подобные дефекты были обнаружены еще на семи самолетах Ту-124. А то, что летчикам не хватило горючего до «Шоссейной» объяснили ошибкой в расчетах командира: он недостаточно правильно оценил фактический расход горючего, не учел, что полет проходит на меньшей высоте и с выпущенными шасси. Второй версией был отказ электрического топливомера: «показания были, а керосина уже не было».

Серьезные претензии возникли и к наземным службам, которые обвинялись в пассивности при руководстве посадкой самолета, и незнании таких параметров, как расход горючего Ту-124. Несколько часов коллегия пыталась разобраться, кто же виноват – летчики или техника. Каждого члена экипажа опрашивали отдельно. Дольше всех – командира Виктора Мостового. Тот был предельно четок и лаконичен, и в подробностях рассказал, как действовал.

В конце он добавил: «Экипаж вел себя хорошо. Бортпроводники и экипаж организовали быструю высадку пассажиров. Пассажиры не знали, что происходит».

В результате, коллегия сочла, что все действия экипажа после отказа второго двигателя были признаны правильными. Оставался невыясненным вопрос: почему заглох двигатель? Было решено: «Основной причиной считается обрыв болта. Необходимо составить программу технических исследований и провести их как лабораторных, так и летных условиях. Надо немедленно пересмотреть все наставления для посадки и уточнить формулировки. Нельзя рекомендовать летать до последнего круга». В одном из пунктов заключения этой комиссии значится: «За мужественные и умелые действия при остановке двигателей на самолете экипаж представить к награждению».

К полетам экипаж допустили еще 26 августа, кроме Смирнова, которому рекомендовали пройти медкомиссию. А вот наградить так и не наградили. Лишь Мостовому и Цареву дали по двухкомнатной квартире в новом хрущевском доме. Для семьи командира, которая жила всемером в двух комнатах, это было бесценным подарком.

На этом история фантастической посадки на воду закончилась. О ней почти не вспоминали ни в Советском Союзе, ни позже в России. Но сейчас в Комиссии по мемориальным доскам Администрации Санкт-Петербурга лежит письмо от Межгосударственной телерадиокомпании «Мир» с инициативой установить памятную доску на одном из домов рядом с местом приводнения. И если это случится, Максим Мостовой и Даниил Чеченев обязательно встретятся там, где их деды совершили подвиг.

О фатальном невезении, рискованных, но героических действиях пилотов и чудесном спасении журналисты телеканала «Мир» сняли новый документальный фильм «Иду на Неву». Им удалось связаться с десятками очевидцев и родственников экипажа, проверить сотни архивных данных и поминутно восстановить тот день.

Съемки реконструкции полета проходили в Академии гражданской авиации, где специально для телеканала был максимально точно воссоздан салон самолета ТУ-124.

Фильм, рассказывающий о посадке пассажирского лайнера на воды Невы летом 1963 года, выйдет в эфир телеканала «МИР» 18 августа в 10:15.

Евгений Васильев